13 заметок с тегом

Мурзин

Позднее Ctrl + ↑

Подозреваемый? Свидетель!

Вернусь немного к ситуации с российским уголовным делом, что следователь ГСУ при ГУВД Санкт-Петербурга, доблестный майор Горшков А.С. завёл на меня в августе 2009 года.

После того, как он не пустил меня в Швейцарию на собрание соучредителей в конце октября 2009 года, активность его несколько поутихла. Когда я говорю «несколько», это означает буквально то, что до конца февраля 2010 года мной он не интересовался и к себе не вызывал. Возможно, шла активная работа по изучению материалов, полученных следствием в ходе обыска, что подтверждается предъявленным мне впоследствии следователем материалам, полученным, по его словам, в ходе осмотра компьютера Кирилла Мурзина.

Я уже писал о том, что ознакомился с перепиской, которую вёл Козырев с выделенного ему почтового ящика на моём сервере. Среди всяких деловых и околоделовых писем по делам Ripdev там был ряд любопытных писем, в которых обсуждалось:
  • Изготовление Юлей Султановой инвойсов на китайском языке (она училась в школе-интернате с углублённым изучением китайского языка) с целью оправдать переводы денег с подконтрольных Scorpios33 счетов на китайские адреса (например, один из инвойсов ссылается на оплату за разработку программы Kate, которую писали мы с Кириллом);
  • Просьбы Александра различным знакомым людям, которые выполняли определенную работу, например, Александру Ширинкину, подписать ещё несколько инвойсов на недостающие суммы «для отчётности»;
  • Активная переписка с упоминавшемся мной ранее Олегом Кузнецовым из Отдела «К» ГУВД по Санкт-Петербургу, где последний готовил проект заявления о преступлении, а также упоминал других оперативников Отдела «К» и следователя Антона Горшкова, который примет дело в своё производство сразу после его регистрации (как, собственно, впоследствии и вышло);
  • Обсуждение с Юлией о том, что KMK Research нужно срочно загонять в долги, банкротить и передавать принадлежащую компании интеллектуальную собственность в MediaPhone SA;
  • Рассуждения и фантазии Олега Кузнецова о том, как именно будет проходить уголовное дело после его возбуждения — с закрытием для меня границ, банковских счетов, моим арестом и так далее.
Неудивительно, что увидев всё это, я забил тревогу и показал материалы Кириллу, поскольку тот был так же не в курсе происходящего за нашими спинами заговора сплочённой семьи Козыревых. Именно по поводу них следователь и допрашивал меня и Кирилла в марте 2010 года, посчитав, что имеет место неправомерный доступ к частной переписке.

Поскольку указанные материалы я получил с принадлежащего мне сервера, на котором мной были сделаны электронные почтовые ящики исключительно для использования в рамках ведения совместного бизнеса всеми партнёрами, которые знали пароли от ящиков друг друга (равно как и вообще общий административный пароль, который давал неограниченный контроль над сервером в принципе), никакой речи о частной переписке идти не могло. Даже на прошедшей очной ставке со Scorpios33, последний подтвердил, что действительно знал административный пароль от сервера, равно как и Кирилл Мурзин. А для личной переписки у каждого из нас были личные почтовые ящики на других ресурсах (например, мой —  , которым я пользуюсь и по сей день). Кроме того, тот факт, что в материалах явно была информация, свидетельствующая о сговоре между сотрудниками милиции и Козыревым по организации моего преследования, а также намерение причинить вред компании, неопровержимо свидетельствовали о том, что никакого нарушения закона в ознакомлении не было — так как очевидно незаконные действия не могут быть защищены никакими законами, о чём я и сообщил следователю Антону Горшкову.

Следователь косвенно с моими доводами согласился, допросив меня в последний раз по делу №102804 15 апреля 2010 года уже в качестве свидетеля:

Подозреваемый? Свидетель!

После этого по данному делу ничего не происходило и я по нему уже не допрашивался, а по переданной Козыревым в швейцарский суд информации было ясно, что дело приостановлено в виду отсутствия подозреваемых. В какой-то момент я даже поверил, что доводы разума возобладали над явной нелепицей во вменяемом мне составе преступления, и не всё так плохо в датском королевстве у нас в милиции.

Но Александр Козырев этим не удовлетворился, и история с моим ознакомлением с его аферами делишками получила неожиданное развитие в начале 2011 года, когда мы все должны были ехать на собрание учредителей KMK Research с целью голосования о лишении Козырева с дочкой права подписи и администрирования банковских счетов. Это нужно было сделать уже давно, но увы, наши дорогие оппоненты с третью голосов компании нам яростно сопротивлялись полтора года.

Прямо перед этим собранием, после 8-месячного молчания, следователь Горшков снова внезапно развил буйную деятельность. Об этом — в следующих частях моего рассказа.

Подписи и акции

Немного нарушу хронологию повествования и расскажу о событиях, начавшихся в городе Лозанна, Швейцария в январе 2009 года, но не закончившихся до сих пор.

Тогда мы собрались в Швейцарии, среди всего прочего, по поводу организации компании MediaPhone SA, которая должна была заниматься размещением рекламы в приложениях, продаваемых через КМК. Как раз об этом я и хотел бы рассказать сегодня.

Как я уже писал, в какой-то момент в конце 2008 года Козырев рассказал мне, что его знакомый, чиновник из Санкт-Петербурга, изъявил желание поучаствовать в создании какого-нибудь успешного дела для его дочери, с тем, чтобы девушка поучилась ведению бизнеса, за что этот чиновник готов был оплатить уставной капитал компании. Так как компанию решили сделать в виде акционерного общества (SA) («так солиднее и не публикуются участники», пояснил мне Александр Козырев), размер уставника был равен 100 тысячам швейцарских франков.

По словам Козырева, этот человек передал ему данную сумму наличными (узнаю Россию!). Мне Козырев предложил стать техническим директором новой компании, чтобы я смог реализовать систему размещения и учёта баннерной рекламы. Объективно говоря, из тогдашней команды, что у нас сформировалась, только у меня были необходимые для технической реализации данной затеи навыки, потому предложение Александра я воспринял спокойно и согласился взять на себя техническую сторону вопроса, за что мне было Козыревым предложено 30% акций будущей компании.

В итоге в январе 2009 года Александр Козырев, я, и жена Козырева — Юлия Александровна Козырева подписали учредительный договор компании:
Подписи и акции

Изначально акции в количестве 100 штук (не именные, на предъявителя) распределились следующим образом: 60% — Козыреву, 10% — его жене, и 30% — мне.

Подписи и акции
Подписи и акции

В дальнейшем 30% акций Александр Валерьевич Козырев (по его словам) намеревался передать дочери «спонсора» создания компании — так как акции должны были быть не именными, для этого достаточно было заключить обычный гражданский договор купли-продажи.

В итоге, внеся 100 тысяч франков в качестве уставного капитала компании, MediaPhone SA была зарегистрирована 4 февраля 2009 года. Директором его стала всё та же Виктория Ломбардо (на данный момент директором является Юлия, дочь Козырева), администратором — Александр Козырев.

Интересная деталь, как выяснилось значительно позже, в ходе исследования выписок по банковским счетам, полученных через суд в рамках расследования уголовного дела в Швейцарии о растрате средств KMK Research по нашему заявлению, выяснилось, что на самом деле Александр внёс только 75 тысяч франков наличными, а остальные 25 тысяч... внёс со счета KMK Research Sàrl. Как говориться, какая разница, из какого кармана деньги, главное, что оба кармана доступны одному и тому же человеку.

После образования компании президент совета директоров должен был выписать акции на предъявителя и раздать их всем лицам, указанным в учредительном договоре. Александр тянул с этим делом, мотивируя тем, что для этого нужно ехать в Швейцарию, а он это планирует сделать только весной. Отношения у нас на тот момент ещё не испортились, потому я не слишком переживал по поводу отсрочки на 2-3 месяца.

Я начал обдумывать варианты реализации рекламной платформы, а Александр начал в красках описывать свой новый, обновлённый и дополненный план. По его словам, нужно было передать интеллектуальную собственность KMK Research новообразованной компании, с тем, чтобы превратить её в холдинг, и проводить все продажи через MediaPhone SA.

Кроме того, весь конец 2008 года Александр, его жена и Юля Султанова (его дочь) рассказывали мне и другим наёмным программистам о «художествах» Кирилла Мурзина, совладельца KMK Research и моего друга, которые они якобы наблюдали — что он-де пьёт много алкоголя, что деньги его испортили, и что частенько находится в запое. Это всё звучало несколько странно, так как Кирилла я знал значительно дольше, чем Козырева, и описываемые его семейкой события звучали не слишком правдоподобно. Но тем не менее, в полемику по этому поводу я не вступал, чем вызвал Александра на откровенность, когда он мне описал ещё один штрих в своём плане — после перевода всех продаж в MediaPhone оставить KMK Research в качестве субподрядчика, который бы выполнял всю разработку, но которому бы доставались только деньги, перечисленные из «главной организации» холдинга.

Поразмыслив, я решил, что от всего плана дурно пахнет. Во-первых, я понимал, что Кирилл всё-таки не настолько плох, насколько мне это пытались показать — всё-таки мы довольно часто виделись. Во-вторых, передача всех продаж в MediaPhone фактически лишала Кирилла Мурзина получения его доли с разработанного им программного обеспечения — а мне это казалось нечестным. И в-третьих, наконец, это означало, что фактически передав всё в другую компанию, я тоже утрачиваю всякий контроль над происходящим — так как мои 30%, хоть и являлись солидным куском, но при этом я не смогу ничего решать, так как Козырев с женой эффективно блокировали бы любые мои инициативы своими 70% акций. Поэтому я отказался.

На это Александр заявил, что я не хочу развивать MediaPhone SA, и потому с моей стороны «будет честным» передать ему мою долю компании (эквивалентную 30 000 франков) за 1 франк. Я на это ответил, что от обязательств не отказываюсь, а план по передаче продаж в MediaPhone — совсем другое дело, о котором уговора изначально не было, и что он мне не нравится. Потому акции передавать или продавать на данном этапе не собираюсь и, кстати, он мне еще их не выдал. На это Козырев ответил, что акции вообще ещё не были выпущены и потому это произойдёт позже, но он всё-таки настаивает на том, чтобы я ему их отдал за так.

Долго ли, коротко ли, в 2010 году, поняв, что добиться выпуска моих акций от Козырева будет возможно только через суд, я с помощью швейцарский адвокатов, 16 марта 2010 года я подал гражданский иск против MediaPhone SA и Александра Козырева (как администратора компании) с требованием выписать мне положенные законом 30 акций компании по 1 000 франков каждая.

После принятия иска судом к производству ответ не замедлил себя долго ждать. Согласно письму, полученному от адвоката Александра Козырева, акции передать компания мне не может так как я... продал их Александру в 2009 году.

На мой обоснованный вопрос, «как — продал?!», мне была представлена копия договора купли-продажи с «моей» подписью. У меня достаточно несложная подпись, но то, что стояло на этой копии, лишь отдалённо напоминало мою закорючку.

Я потребовал показать оригинал договора. После нескольких отсрочек (противоположная сторона то говорила, что оригинал куда-то делся, то обещала его прислать в скором времени), сторона Козырева наконец предоставила в суд... два оригинала договора, заключённого в двух экземплярах. По идее, если бы факт подписания договора действительно имел место быть, то второй экземпляр должен был бы быть у меня. Откуда у Scorpios33 «мой» экземпляр нам ещё предстоит выяснить...

Козырев сам потребовал проведения графологической экспертизы, настояв на том, что подпись моя там — подлинная, и что я договор подписывал в присутствии свидетеля — его жены Юлии. Я, конечно же, не возражал против экспертизы, так как и сам хотел предложить то же самое.

Суд назначил эксперта (по предложению стороны Козырева) — руководителя лаборатории по анализу почерка в достаточно известном в Швейцарии криминологическом институте. Оплатив счёт эксперта (как ответчик), Козырев (ну и я, конечно) стал ждать результатов экспертизы. Попутно их адвокат заявил прокурору кантона о факте данного гражданского иска и о том, что как только эксперт подтвердит подлинность подписи, на меня будет подан уголовный иск за лжесвидетельствование и клевету.

Выводы эксперта, полученные в его ответе в апреле 2011 года, были совершенно для меня неудивительны:
Результаты сравнительного исследования графических характеристик в значительной степени подкрепляют гипотезу, согласно которой спорные подписи являются имитациями подписи В. Карпенко. Очевидно, речь идет о прямом калькировании, автор которого не может быть идентифицирован.
Однако противоположная сторона не удовлетворилась мнением эксперта (как, по словам присутствующих, заявил Козырев на судебном заседании, «но ведь мы оплачивали эксперту счёт!», чем заслужил удивлённые взгляды всех присутствующих на заседании швейцарцев). Решением суда по требованию Козырева была назначена повторная, расширенная экспертиза.

Повторная экспертиза, результаты которой мы получили месяц назад, оставила вердикт без изменений: подпись подделана, кем — не представляется возможным установить. Конечно, остаётся загадкой, кто именно фальсифицировал мою подпись на договоре о продажи моих акций MediaPhone SA Александру Козыреву всего за 1 швейцарский франк, но в любом случае оба экземпляра договора с подделанной подписью очень «удачно» оказались именно у него.

Впереди нас ждёт суд в Швейцарии, который подведёт итоги по результатам экспертиз и вынесет своё решение.

Швейцария? Не пущать!

Отвлекусь немного от уголовного дела и расскажу о том, как мы пытались получить информацию о текущей финансовой ситуации компании и попытаться сделать хоть что-то, обладая большинством голосов (66%).

После того, как Козырев предоставил мне «финансовый отчёт», состоящий из 15 страниц транзакций мелким шрифтом, стало понятно, что ничего не понятно. Получить историю движения средств по банковскому счёту мы тоже не могли, так как право управления им было только у Козырева, Юли Султановой (его дочки) и Виктории Ломбардо (президента компании).

Я решил, что раз Козырев отвечал в компании за финансы, да и средства весь прошлый год поступали на счёт, открытый на его имя, это более чем достаточно, чтобы в рамках общего собрания учредителей официально потребовать годовой отчёт за 2008 год. После чего, даже если бы он нам его не предоставил, это было бы уже нарушением закона, и можно было подавать в суд и получать его принудительно, тем более, что, по словам Scorpios33, отчёт был более полугода в работе у профессионального бухгалтера в Швейцарии.

Зная по прошлым разам, когда мы что-то меняли в компании, что для организации общего собрания достаточно уведомления всех партнёров за 30 дней, я составил письмо к президенту компании (Виктории) с просьбой организовать общее собрание и уведомить всех остальных участников о нём. Она мою просьбу выполнила, и мы с Кириллом выехали в Швейцарию, где в начале июля 2009 года должно было состояться собрание. Однако, когда подходило время путешествия, я получил ответ от Юлии Султановой о том, что уведомление о собрании составлено неверно (я не указал повестку дня, что противоречит Уставу КМК), потому собрание не может считаться созванным.

Письмо Виктории
Письмо-требование о собрании

Понимая, что посредственное знание законов Швейцарии служит нам плохую службу, мы обратились к швейцарским адвокатам, чтобы те рассказали нам, какие, как у совладельцев компании, у нас есть права и чтобы они помогли нам составить правильное приглашение на собрание соучредителей.

Адвокаты сказали, что, помимо требования о финансовом отчёте, можно инициировать голосование, согласно которому с Козырева и Султановой можно будет снять право подписи от имени компании, что позволит нам в дальнейшем получить доступ к банковскому счёту компании. Они помогли нам составить требование о собрании по всей форме, и отправили его Виктории.

Однако, когда прошли все сроки ответа от Виктории (ей было нужно созвать собрание до 15 августа), нам 27 августа 2009 года пришло письмо от адвоката Козырева о том, что она подала в отставку с позиции президента KMK 1 августа 2009 года. Позже пришло и письмо от самой Виктории о том же — через каких-то две недели после своей отставки она решила уведомить об этом нас. Из-за этого хода Ломбардо, знакомой Козырева, в очередной раз созвать собрание не удалось — более того, поскольку компания осталась без президента, она не могла нормально функционировать, в том числе собирать общие собрания акционеров, до того момента, как будет выбран новый президент.

Нам ничего не оставалось, кроме того, чтобы просить своих адвокатов организовать собрание в рамках судебного заседания — это такой специальный метод, который применяется в ситуациях типа нашей. Суд назначил заседание на 27 октября 2009 года, с единственным пунктом на повестке дня — назначение нового президента компании. После того, как будет назначен президент, мы сможем созвать новое собрание и уже на нём сделать то, что собирались.

Моя подписка о невыезде, избранная сразу после обыска, была отменена через 10 дней, потому я официально уведомил швейцарский суд о том, что я буду представлять компанию на собрании в рамках судебного заседания от моего имени и от имени Кирилла.

Я купил билеты и забронировал гостиницу с тем, чтобы 25го октября, в воскресенье, отбыть на собрание в Швейцарию, и вернуться 28го. Но 21го числа, после недельного молчания, практически перед моим отъездом, меня вызвал к себе Антон Сергеевич Горшков и выдал новую подписку о невыезде, без объяснения причин. Я от следователя, вообще-то, никогда не скрывался и исправно ходил на все допросы с моим участием, потому факт избрания новой меры пресечения был для меня шоком. В тот же день я подал ходатайство следователю о выезде за границу на 3 дня для участия в судебном заседании, к чему приложил билеты туда-обратно, подтверждение бронирования гостиницы и приглашение на заседание. Майор Горшков пообещал рассмотреть ходатайство оперативно, предложив позвонить ему для выяснения его решения на следующий день.

Мой адвокат связался со следователем на следующий день, в четверг, чтобы узнать — выпустят меня в Швейцарию или нет. Антон Горшков сказал, что отправил ответ по почте. Все мы знаем Почту России, не правда ли? Шансов того, что ответ до меня дошел бы за 1 день, было примерно столько же, как если бы... гм, не могу подобрать удачного сравнения. В общем, шансов не было вообще. Адвокат попросил устно озвучить — отказ или удовлетворение ходатайства, на что Горшков ответил, «если коротко, то можете ехать».

Однако на слово мы ему не поверили, и адвокат заехал на следующий день к доблестному следователю ГСУ при ГУВД Санкт-Петербурга за копией ответа на ходатайство. Как ни странно, в нём сообщалось прямо противоположное — ехать нельзя:

Швейцария? Не пущать!

То есть, стоило мне поверить следователю на слово и уехать, я мог запросто быть арестован по причине нарушения подписки о невыезде.

Однако, Кирилл по делу проходил свидетелем и не был ограничен в перемещениях, потому в итоге на собрание поехал он. По его словам, Юля Султанова, присутствовавшая на собрании (Александр Козырев не приехал), была весьма удивлена его увидеть. Не ожидала?..

Суд постановил нам всем выдвинуть кандидатуру нового президента КМК за определенный срок.

Позже следователь Горшков ещё не раз пытался воспрепятствовать моему присутствию в Швейцарии каждый раз, когда там должны были происходить важные для противоположной стороны конфликта события — с переменным успехом. Об этом расскажу в последующих заметках.